Литература в школе – война на уничтожение

[ 11.02.2013 | 

Комментариев: 0

 | Просмотров: 3882 | 

Образование и наука

 ]

Единственная цель реформ и нововведений в области среднего образования благородна донельзя. Хорошим людям нужно кормиться, пробивать бюджеты. Государственная машина так устроена, что новации субсидируются на порядок щедрее, чем банальное сеяние «разумного, доброго, вечного». Нам подавай не вечное, а горяченькое.

А сколько новых учебников можно издать, сколько грантов освоить! У нас же в последние годы не так важно, что сделано, как – сколько освоено.  Учёные особого склада всегда готовы подсуетиться и сыграть роль респектабельного прикрытия для генерального бюджетного маневра. Один из них ещё в девяностые годы написал не повесть про оборону Царицына и не «Путешествие с нигилистом», а очень своевременную брошюру «Идеи «открытого общества» в творчестве Василия Гроссмана». В те времена кратчайший путь к банкнотам пролегал через институт «Открытое общество», вот вам и источник научного вдохновения. Так Гроссман принялся подпевать Соросу – и вышло вполне безобидное ариозо.

Но теперь предприимчивые исследователи от слов перешли к делу и занялись обновлением школьного литературного образования – а на такие шалости нам не пристало закрывать глаза. Вышло в свет директивное пособие  «Русский язык и литература»: примерная программа среднего (полного) общего образования  для 10-11 классов» (С.И. Львова, О.М. Александрова, Б.А. Ланин и др.; под общей редакцией М.В. Рыжакова). «Программа» и «погром» — созвучные слова, добротная аллитерация.  Появилась книженция – и забушевала шумная дискуссия.

Сергей Миронов, руководитель фракции «Справедливая Россия», потребовал отставки министра образования Дмитрия Ливанова.

«Теперь у нас есть возможность посмотреть, что же нам рекомендует Российская академия образования. В примерной программе, в этой методичке мы не увидим таких писателей как Куприн, Лесков, Алексей Толстой, шолоховский «Тихий Дон» будут изучать по отдельным главам, школьники никогда не прочитают «Медного всадника» Пушкина, гоголевских «Петербургских повестей», никогда не узнают чеховской «Дамы с собачкой», «Человека в футляре», — возмущается Миронов.

Спасибо ему за неравнодушие! Только Ливанов тут не причём. Придет новый министр, скажет правильные слова о литературе в школе, но пауки продолжат ткать ловушку для русской классики – к 2020-му году, к 2025-му…

Не Ливанов дал толчок суицидальным преобразованиям. У нас и в государственной, и в коммерческой сфере, как швейцарские часы, работает бесперебойный механизм – стимулирование деградации. Система, в которой мы существуем, насаждает маниловщину и угрюм-бурчеевщину. Впрочем, в результате стараний мудрецов из РАО, литературные образы у нас мало кому известны – и, возможно, это явление вскорости нарекут «синдромом Ланина». Прожекты, словеса, реформы ради реформ, которые перемежаются контрреформами. Вот так и живём…

Методисты заинтересованы в том, чтобы работать хуже, потому что это оплачивается лучше. «Вот стоит стол на четырех ножках, и хорошо стоит, крепко. Дай попробую поставить его вверх ногами. Ну и поставили» — эта реприза из пьесы Островского очень точно показывает реформаторский зуд и боязнь консерватизма (лишь бы движуха была!) – две болезни, которые превратили наших методистов в упразднителей классики.

Ведь на уровне заявок, тестов, отчётов, графиков все благопристойно. Мы теперь все мастера позиционировать свой труд — а в результате школьники не отличат Толстого от Пушкина даже по причёске.

Даже, если завтра Ливанов получит отставку, а Ланин – 15 суток за хулиганство, ситуация не исправится. Наша школа пребывает в состоянии торжества, показухи и коррупции. Я понимаю, что укротить коррупцию невозможно – так давайте хотя бы показуху прищучим!  Пускай продолжаются игрища с бюджетами – но при этом, чтобы примодненный фасад не принимали за суть образования! А суть его – если говорить о литературе – в сохранении традиции.

У авторов программы получается, что русская классика – лишь несколько остановок на маршруте нашего паровоза, а потом пошли другие станции, и мы уехали далеко вперёд… Но русская классическая литература – по крайней мере, от Пушкина до Чехова – это чудо, которое повторится у нас не раньше, чем в Афинах появятся новая троица трагиков с примкнувшим к ним Аристофаном. Только так следует относиться к нашему классическому наследию, если вы не эксцентрик, а государственный человек, если от ваших шалостей зависит жизнь тысяч людей.

Но ответственность за будущее не свойственна нашим менеджерам, их задача – быстро урвать, чтобы потом готовиться к новому прыжку за добычей. Это не сеятели, а мародёры. Сегодня в отношении к литературе не инновации нужны, а оборона, защита бастионов грамотности!

Нам, конечно, объяснят, что где-то в зарослях программных прожектов спрятались и Лесков с Алексеем Толстым, но главное – не детали нынешнего состояния дел, а тенденция, которая будет укрепляться. У наших педагогических авгуров, как у партии власти – все запланировано до двадцатых годов. А там – или литература сдохнет, или авгуры.

А тенденция такая: никакого почтения к классике, никакого благоговения. Классику мы, видите ли, творим сами, что в твоем Сколкове. Улицкая, Гладилин, Эппель… И это – при катастрофическом сокращении часов на литературу в школе. Представляете, насколько падает значение, скажем, романа «Война и мир» по сравнению с казусами Кукоцкого и опусами Гладилина?  Двадцать уроков, несколько сочинений – вот позиции толстовской эпопеи двадцать лет назад. На Улицкую тогда, по странному стечению обстоятельств, не выделяли и минуты.

А что сегодня? Тургенева уже и не разглядеть в толпе завсегдатаев нынешних литературных тусовок. При этом обесценивается и современная литература, которую – курам на смех! – вроде бы приравнивают к классике. Ведь они честно пришли в литературу в условиях канонизированной  классики. Это был не официоз, а высокая легенда, воздух, язык. Литература воспринималась, как великое служение только потому, что авторитет Пушкина, Лермонтова, Достоевского, Толстого, Чехова. Даже троечники знали их в лицо!

Двадцать два года назад школьная программа поменялась кардинально: место на Олимпе потеряла классика соцреализма, в трактовке памятников литературы исчезли коммунистические стереотипы. В начале 90-х наша школа вроде бы неплохо воспользовалась этим шансом: появилось немало интересных учебников и программных наработок. Но вскоре началось упразднение литературы, война на уничтожение.

И вот, несмотря на улучшение материального положения учителей (в прежние годы любой учитель зарабатывал меньше любого производственника и гораздо меньше вузовского преподавателя), школа превращается в клуб любителей моцареллы. Это уже не храм знаний, не академия, а мало к чему обязывающая тусовка, не более.

Вот простой пример: уничтожается историко-литературный принцип. Даёшь логику винегрета! Ну, конечно, это же инновация, находка, тест, стандарт,  грант – причём не капитан.

Гуманитарные науки – не точные, но не до такой степени, чтобы опускаться на уровень анекдотических представлений об истории Отечества и истории литературы, на уровне прибауток. Хронологический принцип, принцип историчности позволяет внести в курс литературы необходимую инъекцию точности, позволяет наиболее логично и броско организовать курс. Отказываться от исторического принципа сервировки курса русской литературы для старшеклассников – опрометчивость. Отказываться от историко-литературного принципа ради спорных литературоведческих изысков – абсурд.

Привычная система преподавания литературы в школе не идеальна. Но она – не мертворождённая, в ней есть пространство и для творчества, и для эксперимента. Учителем литературы был В.А.Сухомлинский. Учителем литературы является Е.Н.Ильин. Самые прорывные, спорные, самобытные фигуры в нашей школе за послевоенные полвека. И обоих тянуло в область этики – это тоже обусловлено природой русской литературы!

Отказываясь от традиции, от классики, мы получаем «ньюэйджевскую» литературу с новыми критериями. Она, между прочим, непритягательна, провинциальна. Сокровища мы меняем на бижутерию. В результате – просто торжествует безграмотность.

На мой взгляд, в последних трех – четырех классах надо бы преподнести школьникам историю русской литературы от «Слова о полку Игореве» до Твардовского. В самых ярких (а нередко – и спорных) фрагментах. Это – наш фундамент, язык, с которым слишком многое в России связано. Позднейшую литературу, при всей моей любви, скажем, к отсутствующему в новой программе Александру Вампилову, нужно оставить для внеклассного и факультативного изучения. При этом многие произведения литературы второй половины ХХ века давно вошли в программу 1 – 7  классов. И слава Богу!

Литература в школе необходима, история литературы в старших классах – полезна, а вот трескучая наукообразная фраза – это балласт, который, если уж взяли в путешествие, когда-нибудь придется выбросить за борт.

…Помните, три года назад в каждом рисунке у нас присутствовала «модернизация». Самые расторопные и конъюнктурные мыслители в те годы уже не говорили: «Обедать», только – «Модернизировать чувство голода». «Мордойвнизация» — я так называл эту свадебку. Сейчас это понятие в политическом обиходе – такой же анахронизм, как «тандем». Но в Российской академии образования как начали модернизировать, так и не могут остановиться. Оказалось – это всласть. Модернизация – удобный трёп для «ловли денег и чинов» (Лермонтовская «Смерть поэта», напомню, из стандарта исчезла).

Я вот что думаю: если Улицкая и Эппель для нас сегодня – то же самое, что Толстой и Гоголь, почему мы должны с почтением относиться к какому-то РАО? Если мы упраздняем институт классики, к которому имеют отношение Пушкин, Гоголь, Толстой, то не разогнать ли почтенную академию, к которой причастны Александрова, Львова и Ланин? Будем последовательны в нигилистической модернизации: если уж освобождаться – то и от такой академии, которая отличается от русской литературной классики тем, что её действительные члены «кушать просят», на них каждый год уходят миллионы рублей, десяток орденов и медалей, чемоданы бумаг и лекарств. За государственный счёт!

А Пушкин и Толстой до сих пор рентабельны. И для международного престижа России они и сегодня делают больше, чем доктор филологических наук Борис Александрович Ланин, заведующий лабораторией дидактики литературы Института содержания и методов обучения РАО. Их и через сто лет будут переиздавать и экранизировать – посредством неведомых нам новых технических средств. А Ланина не вспомнит никто – даже за его научную халатность пополам с предприимчивостью.

pravmir.ru